"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Мини-перевод вдогоночку, или Маленький сувенир для всех, кому, как и мне, в этот вечер банально лень работать 
Название: "Imitation"
Автор: опять же esama
Рейтинг: 13+
Жанр: зарисовка
Статус перевода: закончен
Оригинал: www.fanfiction.net/s/3769251/1/Imitation
Размер: чуть меньше 1000 слов
Персонажи: Хикару; Сай присутствует в воспоминаниях
Краткое содержание (от меня лично): не столь безоблачный взгляд на Хикару и веер
Предупреждение: депрессняк; читать дальше безжалостная слезовыжималка, если не вникать, и нехилое психическое расстройство, если вникнуть
Примечания переводчика Примечания переводчика:
(1) За сомнительные подробности касательно веера Сая переводчик ответственности не несет
;
(2) Я знаю, что звезда, скорее всего, Полярная, но мне почему-то кажется, что "Северная звезда" звучит эффектнее
Личные замечания переводчикаЛичные замечания переводчика:
(1) Да, больше, чем ангст, я люблю только h/c, и, поскольку вряд ли мне когда-нибудь придется смотреть в глаза кому-либо из читающих это, мне даже не стыдно
;
(2) Между блоггерскими вольностями и фанфиками на английском я стала слишком часто ловить себя на неспособности сходу сформулировать мысль, не прибегая к жаргону и переводческим «калькам», and this exercise is as good as any (вот видите
);
(3) Я люблю Сая: более всего потому, что «я извращенец, я люблю ворон» Хэйан – даже чисто номинальный, но все-таки; esama – один из немногих фикрайтеров, которые вообще разрабатывают линию «Хикару и Сай», и, кажется, единственный фикрайтер, кто делает это с оглядкой на изначальную «неправильность», которая лично мне не дает покоя в их на первый взгляд очаровательных отношениях;
(4) Донести до вас именно этот фик я решила потому, что очень хочу по нему арт; я, конечно, лет примерно через 150 доделаю его сама, но, поскольку руки у меня растут из такого места, что получится разве что срисовать стоп-кадр и перекрасить его в сиреневый, очень хотелось бы, чтобы за это взялся кто-то, у кого руки растут из подобающего места
;
(5)
Раз уж на то пошло, еще я хочу арт с Саем в пижаме из эпилога “My humble unworthy self” / «Искренне ваш» (хотя и чувствую себя при этом извращенцем похлеще Огаты 
)
По привычке Хикару медленно открывает и закрывает свой верный веер, открывает и закрывает… Конечно, звук совсем другой: это Хикару заметил сразу после того, как купил его в сувенирной лавке перед первым Кубком Северной Звезды. Те же пластины из темного дерева и та же плотная белая бумага, но сам веер совсем не тот. «Тот» был атрибутом благородного происхождения, этот же – дешевая побрякушка. Даже близко не похож.
Хикару помнит «тот самый» веер, – даже спустя все эти годы, даже несмотря на то, что ни разу до него не дотрагивался, разве что во сне: помнит в мельчайших деталях, вплоть до мелодичного шелеста, с которым он открывался. Та бумага была лучше, не то чтобы прочнее или дороже, но… сильнее: прилежно сделанная вручную. Так и каждая пластина была с должным тщанием вытесана каким-то древним мастером… Так и звук того веера был богаче и насыщеннее: он закрывался с приятным потрескиванием и как бы нежным вздохом…
Хикару берег свой дешевый веер как мог, но годы не прошли для него бесследно: кое-где отошел клей, бумага потерлась, так что ее становилось все тяжелее складывать, и уже начинала рваться на изломах. Хикару знал, что рано или поздно его талисману наступит конец; теперь это лишь дело времени, и он не уверен, что сможет обойтись вообще без веера: с самого Кубка Северной Звезды веер, несмотря ни на что, оставался его верным спутником; даже мысль о том, чтобы расстаться с ним, наводит на Хикару ужас. Это не «тот самый» веер, даже близко: и все же вот так просто взять и заменить его было бы святотатством.
С невеселой усмешкой он снова раскрывает веер, наблюдая, как свет сочится сквозь изношенную бумагу.
Конечно, это не «тот самый» веер: лишь призрачный образ недостижимого идеала, обманка, копия, прикидывающаяся оригиналом – в точности как сам Хикару. Даже его Го – только тень тени: все вокруг думают, что он подражает Хонъимбо Щусаку, и им невдомек, что на самом деле он отчаянно пытается воскресить забытого гения по имени Фудзивара но Сай.
Но это его не огорчает. Многое другое причиняет ему боль, но только не это.
Самому стать копией Сая было способом показать миру его облик, донести его наследие, и Хикару ухватился за эту возможность. Он играл с Саем в его Го и постепенно начал создавать иллюзию его присутствия. С отчаянной наивностью он принялся любовно выстраивать образ, который некогда казался само-собой-разумеющимся. Он отрастил волосы и проколол уши, и, что бы по этому проводу ни говорили, уже давно не выходит из дома, не тронув прежде губы помадой.
Хикару гордится своей маленькой шарадой, и порой даже подумывает купить себе белое каригину; однажды он непременно так и сделает. Ему спокойнее быть похожим на Сая: так он уверен, что не забудет. Потому что клясться, что будешь помнить вечно, можно сколько угодно – слова ничего не значат. Он уже совсем не помнит, какого цвета у Сая были глаза, и с трудом вспоминает его лицо; он не хочет растерять и остальное. Сай, конечно, будет вечно жить в Го, в бесчисленных кифу сыгранных Хикару игр, но доска и камни не сохранят его черт, а его улыбка и его слезы останутся только в памяти Хикару.
А потому всякий раз, когда ему случалось вспомнить какой-нибудь жест или привычку, что-то, чем Сай был и что сделал, он аккуратно добавлял это к своему воплощению– единственному, что осталось от Сая, ведь ни один фотоаппарат не смог бы его запечатлеть. В особенно тяжелые минуты Хикару проклинал свое неумение рисовать: неспособность предать бумаге то немногое, что еще не успел забыть.
Хикару рад быть копией Сая; каким-то образом это помогает ему не лишиться рассудка. Если бы мир еще не видел в нем копию Хонъимбо Щусаку, – а то и вовсе реинкарнацию Кувабары Торадзиро. В глубине души Хикару ненавидит это больше всего на свете, – больше чем проигрывать. Он старается это скрыть, но при одном упоминании имени Щусауку его снедает ненависть и ревность.
Хикару безумно ревнует к человеку, который прослыл гением и умер более ста лет назад: Щусаку хватило душевного величия поступиться собственными желаниями, куда там Хикару с его мелким эгоизмом; Сай всегда исключительно высоко отзывался о Щусаку… но дело не в этом. Просто Сай исчез из жизни Хикару через два с половиной года, а с Щусаку он остался на двадцать лет, до самой его, Щусаку, смерти…
Когда Хикару впервые осознал это много лет назад, он разгромил свою комнату, швырнул в стену гобан и чаши с камнями и чуть было не разбил новый компьютер, прежде чем понял, что ярость все равно не заглушит невыносимой боли от подобной несправедливости.
Почему Щусаку досталось столько времени, а Хикару – всего два года? Чем он был настолько лучше? Только ли тем, что позволял Саю играть, сколько угодно? Действительно ли боги забрали Сая у Хикару в наказание за его эгоизм? Эта мысль снедала его неделями, он рыдал в подушку ночи напролет и немного успокоился, лишь вставив в уши крошечные красные камешки.
Нахмурившись, Хикару закрывает и снова открывает пресловутый веер. В глубине души он знает, что никогда по-настоящему не смирится с исчезновением Сая. Это случилось слишком … внезапно. Сай всегда был рядом – так близко, что их мысли переплетались… И поначалу, конечно, Хикару был от этого не в восторге, но, поборов неизбежную неловкость, он привык, а со временем даже полюбил это ощущение.
С тех пор у него появлялись другие друзья, другие учителя и другие соперники, но та близость, что была между ним и Саем, неповторима. Сай в прямом смысле слова завладел частичкой его сердца, которое уже никогда не будет принадлежать никому другому, и забрал эту частичку с собой.
Хикару верит, что однажды воссоединиться с Саем, – что в его смертный час именно Сай придет за его душой. В некотором роде он ждет этой минуты. Но прежде ему еще предстоит прожить много лет и сыграть множество игр; прежде ему надо найти Божественный Ход или хотя бы повести Го вперед, чтобы кто-то другой однажды смог найти его.
Хикару с треском захлопывает веер и аккуратно кладет на ближайшую книжную полку: самое время купить новый. Это тоже будет всего лишь копия, но копия все же лучше, чем ничего…
Название: "Imitation"
Автор: опять же esama
Рейтинг: 13+
Жанр: зарисовка
Статус перевода: закончен
Оригинал: www.fanfiction.net/s/3769251/1/Imitation
Размер: чуть меньше 1000 слов
Персонажи: Хикару; Сай присутствует в воспоминаниях
Краткое содержание (от меня лично): не столь безоблачный взгляд на Хикару и веер
Предупреждение: депрессняк; читать дальше безжалостная слезовыжималка, если не вникать, и нехилое психическое расстройство, если вникнуть
Примечания переводчика Примечания переводчика:
(1) За сомнительные подробности касательно веера Сая переводчик ответственности не несет
;(2) Я знаю, что звезда, скорее всего, Полярная, но мне почему-то кажется, что "Северная звезда" звучит эффектнее
Личные замечания переводчикаЛичные замечания переводчика:
(1) Да, больше, чем ангст, я люблю только h/c, и, поскольку вряд ли мне когда-нибудь придется смотреть в глаза кому-либо из читающих это, мне даже не стыдно
;(2) Между блоггерскими вольностями и фанфиками на английском я стала слишком часто ловить себя на неспособности сходу сформулировать мысль, не прибегая к жаргону и переводческим «калькам», and this exercise is as good as any (вот видите
);(3) Я люблю Сая: более всего потому, что «я извращенец, я люблю
(4) Донести до вас именно этот фик я решила потому, что очень хочу по нему арт; я, конечно, лет примерно через 150 доделаю его сама, но, поскольку руки у меня растут из такого места, что получится разве что срисовать стоп-кадр и перекрасить его в сиреневый, очень хотелось бы, чтобы за это взялся кто-то, у кого руки растут из подобающего места
;(5)
Раз уж на то пошло, еще я хочу арт с Саем в пижаме из эпилога “My humble unworthy self” / «Искренне ваш» (хотя и чувствую себя при этом извращенцем похлеще Огаты )Не забудьте носовой платок, и ПРИЯТНОГО ПРОЧТЕНИЯ! 
КОПИЯ
КОПИЯ
По привычке Хикару медленно открывает и закрывает свой верный веер, открывает и закрывает… Конечно, звук совсем другой: это Хикару заметил сразу после того, как купил его в сувенирной лавке перед первым Кубком Северной Звезды. Те же пластины из темного дерева и та же плотная белая бумага, но сам веер совсем не тот. «Тот» был атрибутом благородного происхождения, этот же – дешевая побрякушка. Даже близко не похож.
Хикару помнит «тот самый» веер, – даже спустя все эти годы, даже несмотря на то, что ни разу до него не дотрагивался, разве что во сне: помнит в мельчайших деталях, вплоть до мелодичного шелеста, с которым он открывался. Та бумага была лучше, не то чтобы прочнее или дороже, но… сильнее: прилежно сделанная вручную. Так и каждая пластина была с должным тщанием вытесана каким-то древним мастером… Так и звук того веера был богаче и насыщеннее: он закрывался с приятным потрескиванием и как бы нежным вздохом…
Хикару берег свой дешевый веер как мог, но годы не прошли для него бесследно: кое-где отошел клей, бумага потерлась, так что ее становилось все тяжелее складывать, и уже начинала рваться на изломах. Хикару знал, что рано или поздно его талисману наступит конец; теперь это лишь дело времени, и он не уверен, что сможет обойтись вообще без веера: с самого Кубка Северной Звезды веер, несмотря ни на что, оставался его верным спутником; даже мысль о том, чтобы расстаться с ним, наводит на Хикару ужас. Это не «тот самый» веер, даже близко: и все же вот так просто взять и заменить его было бы святотатством.
С невеселой усмешкой он снова раскрывает веер, наблюдая, как свет сочится сквозь изношенную бумагу.
Конечно, это не «тот самый» веер: лишь призрачный образ недостижимого идеала, обманка, копия, прикидывающаяся оригиналом – в точности как сам Хикару. Даже его Го – только тень тени: все вокруг думают, что он подражает Хонъимбо Щусаку, и им невдомек, что на самом деле он отчаянно пытается воскресить забытого гения по имени Фудзивара но Сай.
Но это его не огорчает. Многое другое причиняет ему боль, но только не это.
Самому стать копией Сая было способом показать миру его облик, донести его наследие, и Хикару ухватился за эту возможность. Он играл с Саем в его Го и постепенно начал создавать иллюзию его присутствия. С отчаянной наивностью он принялся любовно выстраивать образ, который некогда казался само-собой-разумеющимся. Он отрастил волосы и проколол уши, и, что бы по этому проводу ни говорили, уже давно не выходит из дома, не тронув прежде губы помадой.
Хикару гордится своей маленькой шарадой, и порой даже подумывает купить себе белое каригину; однажды он непременно так и сделает. Ему спокойнее быть похожим на Сая: так он уверен, что не забудет. Потому что клясться, что будешь помнить вечно, можно сколько угодно – слова ничего не значат. Он уже совсем не помнит, какого цвета у Сая были глаза, и с трудом вспоминает его лицо; он не хочет растерять и остальное. Сай, конечно, будет вечно жить в Го, в бесчисленных кифу сыгранных Хикару игр, но доска и камни не сохранят его черт, а его улыбка и его слезы останутся только в памяти Хикару.
А потому всякий раз, когда ему случалось вспомнить какой-нибудь жест или привычку, что-то, чем Сай был и что сделал, он аккуратно добавлял это к своему воплощению– единственному, что осталось от Сая, ведь ни один фотоаппарат не смог бы его запечатлеть. В особенно тяжелые минуты Хикару проклинал свое неумение рисовать: неспособность предать бумаге то немногое, что еще не успел забыть.
Хикару рад быть копией Сая; каким-то образом это помогает ему не лишиться рассудка. Если бы мир еще не видел в нем копию Хонъимбо Щусаку, – а то и вовсе реинкарнацию Кувабары Торадзиро. В глубине души Хикару ненавидит это больше всего на свете, – больше чем проигрывать. Он старается это скрыть, но при одном упоминании имени Щусауку его снедает ненависть и ревность.
Хикару безумно ревнует к человеку, который прослыл гением и умер более ста лет назад: Щусаку хватило душевного величия поступиться собственными желаниями, куда там Хикару с его мелким эгоизмом; Сай всегда исключительно высоко отзывался о Щусаку… но дело не в этом. Просто Сай исчез из жизни Хикару через два с половиной года, а с Щусаку он остался на двадцать лет, до самой его, Щусаку, смерти…
Когда Хикару впервые осознал это много лет назад, он разгромил свою комнату, швырнул в стену гобан и чаши с камнями и чуть было не разбил новый компьютер, прежде чем понял, что ярость все равно не заглушит невыносимой боли от подобной несправедливости.
Почему Щусаку досталось столько времени, а Хикару – всего два года? Чем он был настолько лучше? Только ли тем, что позволял Саю играть, сколько угодно? Действительно ли боги забрали Сая у Хикару в наказание за его эгоизм? Эта мысль снедала его неделями, он рыдал в подушку ночи напролет и немного успокоился, лишь вставив в уши крошечные красные камешки.
Нахмурившись, Хикару закрывает и снова открывает пресловутый веер. В глубине души он знает, что никогда по-настоящему не смирится с исчезновением Сая. Это случилось слишком … внезапно. Сай всегда был рядом – так близко, что их мысли переплетались… И поначалу, конечно, Хикару был от этого не в восторге, но, поборов неизбежную неловкость, он привык, а со временем даже полюбил это ощущение.
С тех пор у него появлялись другие друзья, другие учителя и другие соперники, но та близость, что была между ним и Саем, неповторима. Сай в прямом смысле слова завладел частичкой его сердца, которое уже никогда не будет принадлежать никому другому, и забрал эту частичку с собой.
Хикару верит, что однажды воссоединиться с Саем, – что в его смертный час именно Сай придет за его душой. В некотором роде он ждет этой минуты. Но прежде ему еще предстоит прожить много лет и сыграть множество игр; прежде ему надо найти Божественный Ход или хотя бы повести Го вперед, чтобы кто-то другой однажды смог найти его.
Хикару с треском захлопывает веер и аккуратно кладет на ближайшую книжную полку: самое время купить новый. Это тоже будет всего лишь копия, но копия все же лучше, чем ничего…
fin
@музыка: Хельга эн-Кенти, "Хэйан-кё"
-
-
26.09.2012 в 01:39-
-
26.09.2012 в 10:42-
-
03.09.2018 в 04:28