Фанфик

[hikaru-no-go]

Название: «Попокатепетль!»*
Пейринг: Огата/Шиндо.
Бета: Sever, для нее (не считая себя, любимой) и писалось.
Рейтинг: PG-13.
Саммари: Пресэш. Как Огата-сэнсэй Шиндо-куна совратил. Ну или попытался.
Предупреждение: Мне плевать на правило, что в обеденных залах в ресторане не курят. В этом курят. Так же по тексту присутствуют ООС, а может быть и АУ и прочие допущения.
* - это такой здоровый вулкан в южной Мексике. Больше никаких сносок по тексту не буду делать, кому встретятся непонятные термины прошу на Яндекс. Там найдется все.

Ресторан отеля оказался дорогим и до крайности претенциозным. Даже в Гинзе редкое заведение могло потягаться с ним как роскошью внутренней отделки, так и изысканностью меню. Хотя всем было понятно, что этот крайне дорогой банкет был заказан заранее, не дожидаясь результатов турнира. Что еще раз доказывало – этому спонсору было все равно, какое место займет японская команда в Кубке Полярной звезды. Старший менеджер компании Дзироши-сан, обрадованный высокими рейтингами телевизионной трансляции и успехом газетных публикаций, в своём заключительном выступлении даже пообещал сделать турниры на Кубок Полярной звезды регулярными. И пусть в этом году юным японским про не удалось достичь хоть сколько-нибудь значительного успеха, спонсор-то все равно остался в выигрыше. Рекламу на турнире видело множество людей, и в их числе наверняка немало потенциальных клиентов. А значит, даже такая популярность принесла компании некоторые деньги, а это в бизнесе главное. Любая, пусть и небольшая прибыль позволит этой молодой и амбициозной компании сделать шаг вперед, продолжить развиваться. Игра игрой, а любое дело должно приносить пользу – так сказал Дзироши-сан. И в этом Огата-сэнсэй был со спонсором вполне солидарен.

Любой турнир, любая игра – это еще одна ступенька на пути к вершине, главное суметь понять, куда правильно поставить ногу, чтобы не оступиться и не слететь вниз. Японские молодые игроки в Го должны быть рады, что получили завидный урок в столь нежном возрасте. Даже заняв последнее место, они обрели незаменимый опыт, ведь и в проигрыше, несомненно, есть своя польза. И что немаловажно, рядом всегда должен быть тот, кто сможет указать проигравшему на эту очевидность.

Огата-сэнсэй повертел в руках карточку – приглашение на торжественный обед, посвященный окончанию Турнира на Кубок Полярной звезды. В короткой аннотации наряду с основной причиной его присутствия на обеде как обладателя титула Госей значилось и то, что он назывался наставником Тойи-куна. Кроме самих игроков и их наставников, заявлялось присутствие спонсоров турнира и некоторых потенциальных кандидатов в спонсоры для будущих игр, а также держателей высших титулов Го и членов руководства Токийского и Кансайского Институтов Го. В общем-то, толпа должна была собраться не маленькая, но ведь и вопросы, которые предполагалось решить на этом обеде, тоже были не из последних. Самыми важными из них были обсуждение итогов турнира и возможностей долговременного сотрудничества с рядом ведущих компаний для финансирования будущих проектов. Похоже, что популярность Го снова начала расти, и это радовало.

Здороваясь со знакомыми, передавая визитки и принимая поздравления с победой своего ученика, Огата Сейджи, десятый дан, Госей, с усмешкой подумал, что скоро на его визитках будет вполне уместно добавить: «Учитель Акиры Тойи». Он огляделся, выискивая взглядом своего подопечного, и обнаружил его стоящим в дверях в компании Яширо-куна, Шиндо-куна и Кураты, седьмого дана.

Шиндо-кун, против обыкновения, в костюме и галстуке, что-то возмущенно доказывал теперь уже бывшему менеджеру команды - Курате Оцуши, скорее всего, возражая против приглашения в ресторан. Прислонившись к стене, Тойя терпеливо ждал, пока иссякнет поток красноречия Шиндо. Яширо настороженно оглядывался, не привлекает ли их перепалка слишком много внимания, все-таки вокруг было слишком много не самых последних людей мира Го. Но стоило подростку замолкнуть, как толстяк Курата замахал у него перед носом руками, словно взбесившаяся ветряная мельница.

- Ты просто обязан пойти! Еще ничего не закончилось! – возмущенно вопил Курата во всю глотку. – Моришита-сэнсэй, да скажите вы ему!

Курата с мольбой воззрился на проходившего в этот момент мимо них Моришиту-сана, считавшегося официальным наставником Шиндо.

- Идите в зал. Игры разберем завтра, - пообещал он в ответ на мрачный взгляд Шиндо.

Курата облегченно вздохнул и, ухватив Шиндо за рукав, повел к шкафчикам со сменной обувью. Остальные молча потянулись следом. Пока они пробирались между приглашенными, Огата Сейджи исподтишка разглядывал «неудачников». Невероятно притихший молодняк жался друг к другу, даже дерзкий Яширо-кун, казалось, растерял всю свою самоуверенность. Бесстрастность Тойи-куна, еще более ярко выраженная, чем обычно, теперь делала его лицо похожим на безэмоциональную фарфоровую маску. Шиндо-кун хмурился, мало обращая внимания на присутствующих, и непрестанно что-то недовольно бормотал себе под нос.

Огата снял туфли, забрал ключ от шкафчика и оглядел холл ресторана. Вокруг было много красного, золотого и черного. Створки, прикрывающие вход в главный зал, были богато украшены резьбой, изображающей множество птиц, рассевшихся на ветвях бамбуковой рощи. Прямо напротив шкафчиков со сменной обувью был сделан изящный фонтан: великолепный каменный дракон оскалился со стены, топорща длинные усы и грозно сдвинув брови. Из пасти дракона в нишу, выложенную по краю грубо обтесанными булыжниками, бесшумно лилась вода, искусно подсвеченная яркими лампочками. Светильники в форме традиционных фонариков, развешанные по стенам, вносили в интерьер ноту завершенности. Все это великолепие было призвано произвести впечатление видом богатства и совершенства японской культуры и было скорее рассчитано на иностранцев, в основном и останавливающихся в этом отеле, нежели на местных клиентов.

По счастью, сам обеденный зал, в который Огату проводила девушка в шелковом многослойном кимоно, был куда менее ярким и кричащим. После сумасшествия красок холла теплая цветовая гамма деревянных панелей приятно радовала глаз. По стенам были развешаны реплики старинных гравюр, многие из которых изображали игру в Го. Одна из них была особенно хороша: над доской склонились двое мужчин в старинных костюмах, их окружало несколько женщин, сосредоточенно наблюдавших за их игрой. На остальных гравюрах игроки сражались без свидетелей, а то и вовсе кто-то сидел над доской в одиночестве, например как на той гравюре, что висела рядом с токонома. Но над каждой из них автор потрудился, изобразив и изысканные сложные прически, и широкие рукава, и развевающиеся одежды, отлично передававшие саму динамику игры, ее стремительность, неумолимость и бесконечное разнообразие. Наверняка, украшавшие сегодня стены реплики были подобраны специально, чтобы порадовать уважаемых гостей ресторана, имеющих к этой игре самое прямое отношение.

Посередине два ряда низких столов были уже заставлены блюдами с холодными закусками. Ориентируясь по расставленным рядом с приборами карточкам, Огата-сэнсэй нашел свое место и, опустившись на подушку, потянул из пачки очередную сигарету. На этот раз организаторы рассадили всех так, чтобы молодые про и их наставники сидели напротив обладателей девятки главных титулов. С одной стороны это было разумно, потому что и тем и другим было бы полезно пообщаться с соперниками в неформальной обстановке. С другой стороны, из-за достаточно солидной разницы в возрасте, общей темой для обсуждения собравшихся за одним столом могла быть только игра. Скорее всего, чиновников, представителей институтов Го и спонсоров усадят за второй стол – у них свои, специфические темы для разговоров.

Соседями Огаты по столу предстояло стать: по левую руку – Тойе-куну, а по правую – Шиндо-куну, затем шло место Моришиты-сана и Яширо-куна, рядом с которым должен был разместиться непоседливый Курата. Сейджи даже порадовался, что ему предстоит разделить вечный тандем Шиндо-Тойя. В последнее время Акира-кун и так уделял своему сопернику слишком много внимания, вот пусть они немного отдохнут друг от друга. Он сам давно искал повода поближе подобраться к Шиндо-куну. Наконец-то судьба дает ему шанс задать мальчишке накопившиеся у него вопросы. Теперь-то он уж точно не сможет сбежать, не привлекая к себе внимания. «Попался», - глубоко затягиваясь и нарочито медленно выпуская дым, решил Огата.

Он успел выкурить ровно половину сигареты, когда нахохлившийся и взъерошенный объект его размышлений появился в дверях. Уставившись на стену над головой Огаты, Шиндо запнулся на ровном месте, словно налетел на невидимую преграду. Огата, удивленный таким поведением, оглянулся. Там, над его головой, на стене висела одна из тех самых гравюр, так понравившихся Сейджи – одинокий мужчина выкладывал на доску белый камень, судя по торжествующему лицу, победный в невидимой партии.

Огата снова перевел взгляд на Шиндо, тот все еще не трогался с места, слегка побледневший, словно среди бела дня увидел привидение, его губы шевелились. Яширо, не ожидавший, что Шиндо застынет на дороге, словно соляной столб, налетел на него плечом, и, кажется, это вывело Шиндо из транса. Он двинулся вперед, и с каждым шагом бледность покидала его лицо. Все это заняло буквально несколько секунд, шедший последним Тойя, похоже, вообще ничего такого не заметил. Между тем, Огата был готов поклясться чем угодно, что Шиндо, уставившись на гравюру, произнес «Сай». Беззвучно, но вполне отчетливо. Огата даже предположить не мог, что общего могло быть у рисунка, сделанного, вероятно, не одно столетие назад, и Саем, который всего год назад обыграл в Интернет-матче самого Тойю Мейдзина, заставив его уйти из профессионалов. Еще один вопрос, оставшийся без ответа. Огата мысленно добавил его в список, который собирался предъявить Шиндо-куну при первой же возможности.

- Охайо годзаимас, - присаживаясь, вежливо поздоровался Тойя. Если он и был недоволен такой расстановкой позиций, то ничем своего недовольства не выдал. Он сидел ровно, сложив на коленях руки, словно прилежный ученик на уроке, и лишь слегка сдвинув брови, что было практически не заметно за длинной челкой.

- Охайо годзаимас, - с другой стороны от него Шиндо свалился на подушку так, словно его внезапно со всей силой ударили под коленки. Игнорируя прищуренный взгляд Огаты, он вытянул шею и попытался поймать взгляд Тойи, севшего по другую сторону и смотревшего прямо перед собой.

- Охайо, - откликнулся Огата, гася в пепельнице сигарету. – Как дела, Шиндо-кун?

- Эм-м-м. – Шиндо еще больше вытянул шею, пытаясь привлечь внимание Акиры. – Ну, я…

В этот момент за соседним столом поднялся представитель спонсора и приготовился произнести речь, тем самым избавив Шиндо от необходимости отвечать. Огата потянулся к своему стакану и тут же обнаружил весьма забавную вещь. Усаженный между двумя подростками, он оказался в ситуации, когда его стакан наполнять было некому. Усмехнувшись, Огата откупорил одну из бутылок с газировкой, которые были выставлены на стол, чтобы несовершеннолетним участникам обеда не приходилось игнорировать тосты, некоторые из которых к тому же произносились и в их честь. Наполнив стаканы Шиндо и Тойи, он закрутил крышку и вернул бутылку на место. Шиндо, до этого проявлявший признаки беспокойства, сейчас почти с ужасом уставился на бутылку с пивом, стоящую практически напротив него. Правила хорошего тона обязывали его быть внимательным к соседу, не оставляя его стакан пустым. Но как быть с тем, что наливать-то ему придется алкоголь, пусть даже и не в свой стакан. Положение попытался спасти Моришита-сэнсэй, предложивший поменяться местами с Шиндо-куном. Но тот, очевидно, напуганный перспективой оказаться от Тойи еще дальше, замотав головой, решительно отказался. Между тем, видя заминку, сидевший напротив Моришиты-сана Ичирю-сан наполнил его стакан и благодарно кивнул, когда тот оказал ему ответную любезность.

Шиндо, закусив губу, схватился за «Асахи» и наклонил горлышко бутылки над пустым стаканом, который услужливо подвинул ему Огата-сэнсэй. Наполнив стакан пивом едва ли наполовину, просто поднявшаяся пенная шапка угрожала хлынуть через край, но чудом избежав этого конфуза, Шиндо со вздохом облегчения отставил пугающий его напиток.

- Домо. – Огата ободряюще улыбнулся ему, показывая, что все не так страшно и Шиндо-кун отлично справился с поставленной задачей, и распечатал свою упаковку с палочками. Обед начался.

За все время, пока длилась трапеза, Огата-сэнсэй почти не сводил глаз с Шиндо-куна, наблюдая и анализируя свои впечатления от этого соседства. И в итоге пришел к выводу, что, занятый своими делами, слишком надолго выпустил его из поля зрения. Стать одним из лучших молодых про Японии за столь короткий срок, дорого стоило. К тому же воспоминания о Сае в один момент всколыхнули в Огате все те подозрения, которые он усиленно гнал от себя вот уже несколько месяцев. И еще эта непонятная история с Шусаку и Ко Юнг Ха на турнире, о которой шептались журналисты. Пусть как игрок Шиндо пока не так силен, как может показаться на первый, да и на второй взгляд, но его потенциал чувствовался безошибочно. Начать с того, как этот ребенок появился в мире Го. Огата-сэнсэй вспомнил первую встречу с Шиндо на школьном турнире и словно только сейчас увидел то, что раньше даже не приходило ему в голову.

И еще, мальчик-то вырос. По мере роста дозы алкоголя в организме, Огата-сэнсэй все больше поражался чувствам, которые будил в нем поминутно ерзающий на своем месте подросток. За четыре года из непоседливого, вертлявого и не умеющего держать язык за зубами ребенка Шиндо-кун превратился в нежного юношу с правильным овалом лица, стройным телом и глазами, сияющими жизнерадостностью из-под длинной челки. Впрочем, судя по тому, что он слышал от посетителей салона Тойи-сэнсэя, мальчишка по-прежнему был весьма не сдержан на язык. Лучше бы ему держать его за зубами и за губами, наверняка очень мягкими. Покорно раздвигающимися под натиском его губ и языка. И еще под пристальным взглядом мальчишка так мило краснел и отводил глаза, вынуждая Огату-сэнсэя смотреть еще пристальнее, потому что тот был уже почти не в силах отвести взгляд от этого румянца.

Пожалуй, он погорячился, решив что сможет допросить Шиндо не вставая из-за стола. Моришита-сенсей, раздувшись от гордости за своего ученика «с ногами» влезал почти в каждую фразу Шиндо, стоило Огате задать самый невинный вопрос, а парнишке открыть для ответа рот. Так что все, что оставалось Огате, это смотреть, да подставлять время от времени быстро пустеющий стакан. Понимая, что его внимание не совсем уместно, Огата снял и протер очки, пытаясь собраться с мыслями. Еще раз во всех деталях припоминая, что именно о своем языке, беззастенчиво ласкающем язык Шиндо-куна, он сейчас подумал. Не иначе, все, что он только что нафантазировал себе, явилось следствием алкогольного опьянения, но невозможно было игнорировать то, что Шиндо действительно сильно повзрослел с их последней встречи. Скоро, очень скоро им начнут управлять гормоны, и вместо того, чтобы думать головой, он начнет руководствоваться чистыми эмоциями. Будет ли рядом кто-то, кто сможет направить его и объяснить суть происходящего?

Его собственные гормоны, так некстати взыгравшие именно сейчас, продолжали вести себя весьма разнуздано. После некоего видения, в котором он уже стягивал с Шиндо этот странной расцветки галстук и расстегивал рубашку, Огата-сэнсэй предпринял почти удачную попытку успокоиться. Он несколько раз глубоко вздохнул, силясь унять сердцебиение, и попытался рассуждать здраво. Например, к Тойе он никогда ничего подобного не испытывал.

Конечно, Моришита-сэнсэй – главный наставник мальчика, и вмешиваться в процесс обучения было бы не совсем этично, но определенно не помешает разъяснить Шиндо-куну некоторые вполне очевидные вещи. Го – это прежде всего спорт, в котором соперники меряются не только силой ума, но и крепостью нервов. И проигрывать только потому, что тебя задели слова противника, недопустимо. Го не прощает подобных ошибок.

Здесь дело не только в том, чтобы научиться в правильном порядке класть на доску определенного цвета камни. Старый Кувабара Хонинбо, сейчас сидящий наискосок и с удовольствием поглощающий один за другим унаги маки, не так давно преподал ему прекрасный урок: психологическое давление на соперника может выбить из настроя того, кто сильнее, и тогда проигрыш только дело техники. Что уж говорить о том, как на подобные подначки отреагирует неопытный младший дан, играющий со взрослым, уравновешенным про, слету просчитывающим эмоциональное состояние противника-подростка.

Он поможет Шиндо-куну, даст ему новую почву под ногами после сегодняшнего проигрыша. В конце концов, это в его собственных интересах, чтобы мальчишка смог быстрее подняться по иерархической лестнице. Он был бы рад такому сопернику, который сможет играть с ним на равных. Пока же и он, и Тойя все еще слишком слабы, чтобы составить высшим данам достойную конкуренцию. А играть с одним только Кувабарой Хонинбо было невыносимо скучно, Огата сам не мог понять почему. Он уважал силу Кувабары, но ужимки и заигрывания старой обезьяны, как неуважительно он называл нынешнего держателя титула, были ему неприятны. И он не мог заставить себя переключиться на другой титул. Он хотел этот и вполне справедливо рассудил, что и Шиндо будет добиваться того же. Ведь его обладателем был Шусаку. Вот на чем можно сыграть - подцепить парнишку за его болезненный интерес к этому великому игроку прошлого. Может быть, если он поможет Шиндо-куну стать сильнее, то Шиндо-кун в благодарность выдаст ему тайну Сая и даже поможет им встретиться?

- Шиндо-кун, - Огата-сэнсэй наклонился к его уху, привлекая к себе внимание. В который раз покосившись на Тойю, увлеченного разговором с Яширо, что-то яростно черкавшим на салфетке, и не обращающего на окружающих никакого внимания, Шиндо покорно наклонил к Огате-сэнсэю голову. – Я слышал, что тебя интересуют некоторые старые кифу?

Огата вытащил из кармана визитку и незаметно, под столом, сунул ее в ладонь Шиндо.

- Позвони мне как-нибудь. И я найду время для пары учебных игр, – он поднялся на ноги, прощаясь, поклонился сидевшим напротив него Кувабаре-сэнсэю и Ичирю-сэнсэю и, стараясь скрыть нетвердую походку, направился к выходу. По пути в холл из ресторана он завернул в туалет. Разглядывая свое отражение в зеркале, подивился тому, как у него самого раскраснелись щеки от близости Шиндо-куна. Но одно дело о чем-то пофантазировать, другое дело – осуществить задуманное на практике, а он еще окончательно не сошел с ума, чтобы тащить в постель несмышленого подростка, пусть даже и весьма привлекательного. К тому же, Огате-сэнсэю стоило только щелкнуть пальцами, и его постель тут же согреет чье-нибудь привлекательное нежное тело. С его-то деньгами и связями впору было самому жаловаться на сексуальные домогательства чересчур активных поклонниц.

Бросив на лицо несколько горстей холодной воды и чувствуя себя уже гораздо свежее, Огата решил позвонить сегодня Масако-тян, своей последней девушке, чтобы в приятной компании продолжить так хорошо начатый вечер. Несмотря на достаточное количество выпитого, ему не хотелось сегодня ограничиться одним только пивом, тем более, что завтра не ожидалось хоть сколько-нибудь важной игры. Масако-тян работала медсестрой в окружном госпитале и всегда приносила с собой тот своеобразный больничный запах, от которого сердце сжималось в груди и становилось как-то по-особому тревожно. Это возбуждало ничуть не меньше, чем если бы она пахла ванилью и корицей, как Аю-тян из европейского булочного магазина на углу или Химеко-тян, с которой они расстались пару месяцев назад, потому что та постоянно обвиняла Огату в несерьезности его намерений и, в сущности, была абсолютно права. В жизни Огаты было место только для его Го и совсем немного оставалось для других людей, и это вовсе не было для него проблемой, как считали некоторые.

Огата направился к стойке администратора, собираясь позвонить девушке прямо из отеля, тогда ему не пришлось бы долго ждать ее приезда. Он уже прикидывал, стоит ли зайти в винную лавку по дороге домой или прикупить дополнительно бутылку виски прямо в баре ресторана, когда его взгляд зацепился за нахохленную фигурку, сидящую в обнимку с оранжевым рюкзаком на низенькой скамеечке, стоящей перед обувными шкафчиками. Шиндо-кун, который по идее должен был сейчас уминать какой-нибудь десерт и слушать поучения Моришиты-сэнсэя или глазеть воловьими глазами на Тойю, вскочил на ноги и уставился на Огату горящим взглядом.

- Огата-сэнсэй, я… - торопливо начал он, сбился, но нашел в себе силы посмотреть Сейджи прямо в лицо. – Пожалуйста, я прошу вас!

- Ками-сама! Шиндо-кун, я сейчас не в настроении садиться за доску, – отмахнулся от него Огата, для которого перспектива встречи с Масако вдруг стала весьма туманной. – Я же сказал позвонить потом.

- Огата-сэнсэй, но я правильно понял, у вас есть кифу игр именно Шусаку? – Шиндо снова просительно заглянул ему в глаза. – Огата-сэнсэй, мне надо их увидеть.
- Они никуда не денутся, по крайней мере до завтра. – Огата-сэнсэй выудил из кармана ключ от своего шкафчика и принялся надевать туфли.

- Но мне очень надо, я завтра играю с Су Ёнгом! Я очень хотел бы их увидеть.

- Но я же не могу дать тебе их с собой. Пойми, это достаточно ценные записи. И такие вещи невозможно изучить за пять минут. – Огата похлопал себя по карманам, отыскивая сигареты и зажигалку. Они вышли из дверей отеля и остановились, с удовольствием вдыхая свежий вечерний воздух. Швейцар, мгновенно материализовавшийся у них за спинами, предложил вызвать им такси. Огата благосклонно кивнул и закурил в ожидании машины. Шиндо молча переминался с ноги на ногу рядом.

Опустившиеся на город сумерки принесли с собой прохладу. Обширный храмовый комплекс, начинавшийся сразу за территорией отеля, погрузился в темноту, так же, как и парк, окружающий его. Ведущие в него ворота были уже закрыты для посетителей. Низенькие фонари, расставленные через каждые несколько метров, освещали только мостовую, позволив кронам кленов и вязов раствориться во тьме. На фоне их темной массы выделялась только одна высоченная громада синтоистского храма. Многоярусная крыша была красиво подсвечена множеством огней, окутывающих ее облаком теплого оранжевого света. Острый шпиль, венчающий последний ярус и обозначенный всего десятком огоньков, казалось, пронзал насквозь прозрачное сапфирово-синее небо. Создавалось впечатление, что храм парит в небесах, абсолютно не касаясь земли. Огата улыбнулся. Должно быть, вид из номеров с этой стороны отеля был просто фантастический и, надо полагать, стоил весьма недешево.

- Огата-сэнсэй, - Шиндо вскинул голову. – Вы помните нашу игру на семинаре, в том отеле?

Огата помнил только то, что они действительно сыграли одну игру в ту ночь. Тогда он тоже был пьян, и куда сильнее, чем сегодня, но больше ничего определенного про то, как он тогда сыграл, он сказать не мог. После их ночного матча у него осталось какое-то чувство незавершенности, как если бы его обвели вокруг пальца. Словно он тянулся губами к стакану с балентайном пятилетней выдержки, а отхлебнув, обнаружил прошлогодний яблочный сидр. Тоже в некоторой степени вкусно, но в тот момент ему хотелось чего-то покрепче. Неужели ему не показалось, и он действительно что-то пропустил? Хотя если рассудить, то именно после их игры Шиндо пропал из мира Го почти на три месяца, пропуская одну игру за другой. Огата-сэнсэй переступил с ноги на ногу, такси почему-то задерживалось. Он не спорил с тем, что Шиндо-кун интересует его, возможно, не только как игрок, но неужели нельзя выбрать для этого более подходяще время, чем воскресный вечер?

- Я не понимаю причину твоей спешки. Но у тебя еще есть пара минут, чтобы объяснить ее мне, – сигарета успела дотлеть уже до фильтра, и Огата, выбросив окурок в стоящую рядом урну, прикурил новую. Из-за поворота подъездной дорожки показалось долгожданное такси.

- Я… Я могу показать вам ту партию, – выдохнул Шиндо. – Если вы хотите, – осторожно добавил он, глядя в пол.

Огата-сэнсэй прикрыл глаза, чтобы спрятать жадный блеск. Да что может быть такого важного в нескольких кифу, пусть и принадлежащих Хонинбо Шусаку? Неужели наконец-то мальчишка решился рассказать о своем таинственном приятеле Сае?

- Ладно. – Огата-сэнсэй широким жестом указал ему в сторону открытой услужливым швейцаром дверцы такси. Начав спускаться по ступеням, он оглянулся, словно что-то толкнуло его в спину. Сквозь прозрачные двери было видно, как у стойки администратора появился Тойя-кун и в растерянности посмотрел прямо на него. Шиндо к тому времени уже залез в салон машины. Тойя что-то сказал и махнул ему рукой, но в планы Сейджи не входило провести вечер в компании сразу двух подростков, вполне хватает и того, что есть.

- Поехали, быстро, – поторопил он водителя, захлопывая за собой дверцу машины. Кажется, Шиндо, в этот момент что-то искавший в кармане своего рюкзака, ничего не заметил.

Многоэтажный дом, где Сейджи снимал себе вполне благоустроенную квартиру, располагался недалеко от Института Го. Район был тихим, несмотря на достаточную близость делового центра. Всю поездку и Шиндо, и Огата-сэнсэй молчали. Когда водитель припарковал машину прямо перед подъездом, и Огата-сэнсэй полез в карман за бумажником. Шиндо неловко протянул ему кулак, в котором были зажаты несколько купюр. Но Огата-сэнсэй величаво проигнорировал этот жест доброй воли.

- Выходи давай. – Вместе с бумажником Огата-сэнсэй выудил из кармана неизменные сигареты, сунул в рот последнюю и, поморщившись, выкинул в мусоросборник пустую пачку. Сегодня пачка кончилась что-то уж неожиданно быстро.

- Подожди здесь, я сейчас. – Огата-сэнсэй направился через дорогу к ближайшему автомату с сигаретами. Несмотря на предложение остаться, Шиндо поплелся следом. Они подождали пока загорится зеленый, перешли улицу и остановились перед ярко освещенными окошками торговых автоматов: сигареты, газировка, шоколадные батончики и прочая мелочь.

- Хочешь чего-нибудь? – Сейджи вопросительно посмотрел на Шиндо. На секунду ему почудилось, будто Шиндо, как девушка, сейчас выберет какой-нибудь шоколадный батончик, нетерпеливо разорвет обертку, а потом его губы еще долго будут пахнуть шоколадом и иметь сладкий ореховый привкус. Огата покачал головой, наверное, он все-таки перебрал, раз ему чудится такой бред. Подмигивая красным, автомат с хрустом пожрал предложенную ему купюру, закусил горкой мелочи и выплюнул пару упакованных в целлофан пачек. Огата со вздохом выгреб их из лотка и снова вопросительно посмотрел на Шиндо-куна.

Тот отрицательно помотал головой. Он вообще выглядел очень подавленным. Вцепился в свой рюкзак так, что побелели костяшки пальцев, и брел за обладателем титула Госей, с трудом передвигая ноги, будто на автомате. Казалось, что обычно очень подвижный и энергичный подросток по дороге сюда растерял всю свою неординарную смелость и беззаботность. «Неужели он так меня боится?» - подумал Огата-сэнсэй. Да, было время, когда он почти что силой пытался добиться от Шиндо правды о Сае, но ведь это было так давно. К тому же, об этом призрачном про не было слышно вот уже больше года, должно быть, и правда он больше не будет играть. Машинально, Огата распечатал новую пачку, но едва вытянув сигарету, тут же сунул ее обратно. Во рту и так уже горчило. Алкоголь почти выветрился.

- Тогда пойдем. Займемся делом. – Огата оглядел пустую улицу, словно взломщик, в поисках возможных свидетелей его преступления. Улица была пустынна. Несмотря на поздний вечер, свет во множестве окон еще не горел, наверное, большинство жильцов проводили этот вечер где-то в других местах. Шиндо прибавил шаг, стараясь не отстать от широко шагающего к своему дому Сейджи.

В квартире обладателя 10-го дана было совсем мало мебели. В комнате, куда провел Шиндо Огата-сэнсэй, не оказалось ни дивана, ни кресел. Единственный стул стоял у компьютерного стола. Тут же, в аквариуме, плавали экзотические рыбы, колыхались водоросли, из компрессора, выполненного в виде витой раковины, бесшумно поднимался ряд перламутровых пузырьков. Но больше всего Шиндо поразил огромный стеллаж с книгами, занимающий почти всю боковую стену. Не зная, куда присесть, Шиндо благоговейно разглядывал разноцветные корешки книг. Некоторые были ему знакомы. Несколько полок занимали книги на иностранных языках и, как понял Шиндо, не только на английском.

Оставив своего гостя осваиваться в незнакомой обстановке, Огата-сэнсэй отправился варить себе кофе. Подросток от кофе или чая отказался.

Доску Огата держал в спальне, доставая ее нечасто, так как предпочитал для игр и тренировок в одиночестве пользоваться компьютерной программой. Но сейчас это было бы не слишком удобно. Он помешивал ароматный напиток, размышляя, стоит ли перенести доску в кабинет или оставить так, как есть. Размеры спальни вполне позволяли разместиться с комфортом и куда большему количеству человек. Он заглянул в холодильник и достал бутылку минеральной воды, жалея о том, что, несмотря на протест Шиндо, не догадался взять хотя бы одну банку газировки в автомате.

Когда он вошел в комнату, Шиндо открыв рот пялился на единственную фотографию, висевшую на стене в рамке. Великий Тойя Мейджин и Огата, только-только получивший пятый дан, а еще Тойя Акира, держащийся маленькими цепкими ручками за отцовские хакама и почти потерявшийся в их широких складках снялись на фоне вывески института Го. Все весело улыбаются, радуясь каждый своим успехам. Шиндо поспешно отвернулся от фотографии и уставился на Огату так, словно совершенно не ожидал здесь его увидеть. Опомнившись, он захлопнул рот и несколько смущенно отвернулся. Огата поставил на компьютерный стол поднос с напитками и отпер маленьким ключом нижний ящик стола. Там, в папке, и хранились два листа хрупкой от времени бумаги, которые он обещал показать Шиндо.

Проложенные тонким пергаментом, записи великого Шусаку были гордостью его коллекции. Наверняка, они не были самыми ценными из существующих, но не так уж много подобных им принадлежало к частным коллекциям. Все таки, основная масса вещей и документов Торадзиро хранилась в его музее, на острове Инно, неподалеку от Хиросимы. Эти же оригиналы записей двух победных партий за титул Хонинбо Огата-сэнсэй приобрел на одном из аукционов едва ли не на все свои тогдашние сбережения и очень гордился ими. Обе кифу были немного путанными, с исправлениями и пометками, но он давно уже выучил их наизусть.

- Садись. – Огата отодвинул в сторону единственный стул и положил на стол рядом обе кифу. – Постарайся быть поаккуратнее.

Шиндо кивнул и с опаской опустился на стул, впиваясь взглядом в листки так, словно на них был написан его оправдательный приговор за какое-то сверхчудовищное преступление против человечества. Взяв свою чашку с кофе, Огата встал у него за спиной, но смотрел он скорее на Шиндо, чем на кифу. Медленно, будто опасаясь быть укушенным безобидными листами бумаги, подросток кончиками пальцев прикоснулся сначала к одному из них, а потом к другому. Огата-сэнсэй с удивлением понял, что мальчишка, выполняя эти странные действия, даже задержал дыхание, но каких бы последствий он ни ожидал, ничего не произошло. Да и что могло случиться, если перед ним были всего лишь испачканные чернилами, но вполне обычные страницы. Огата сам много раз держал их в руках. Тем не менее, от него не укрылось, что Шиндо не сдержал вздоха разочарования.

Заинтригованный, Огата-сэнсэй даже забыл про свой кофе, который медленно остывал в его руке. Шевеля губами, Шиндо читал партию, стараясь не пропустить ни одного хода. Обе партии Шусаку играл черными. В каждой из них было несколько любопытных джесеки, но в сущности ничего особенного. Хотя противники Хонинбо, игравшие белыми, достойно сопротивлялись своему поражению, их имена ничего Огате-сэнсэю не говорили.

Между тем, голова Шиндо склонялась над записями все ниже и ниже. Он то и дело судорожно вздыхал, а руки под столом оставались сжатыми в кулаки все время, пока он изучал написанное. Наконец он выпрямился и, откинувшись на спинку стула, поднял на Огату затравленный взгляд. Его глаза покраснели и были странно сухими, словно он силился, но не мог заплакать.

- Закончил? – Огата-сэнсэй отставил в сторону все еще полную чашку кофе. Шиндо нехотя кивнул, потом встал и сделал нерешительный шаг в сторону от стола, все еще жадно глядя на лежащие на нем страницы. – Теперь твоя очередь. Ты обещал мне...

- Идем за доску. – Огата бережно сложил страницы в коробку и запер в ящике стола. Шиндо проводил их тоскливым взглядом. Сейджи сдвинул в сторону дверь спальни и зажег внутри свет.

Шиндо молча проследовал за ним и опустился рядом с гобаном. Полированное дерево тускло блестело в ярком электрическом свете, классической формы корзинки с камнями были выполнены из более темного дерева, чем сама доска. Шиндо снял с них крышки и привычно поставил обе перед собой. Его взгляд был затуманен, словно в комнате присутствовала только его физическая оболочка, а разум витал в совершенно других местах.

- С твоего позволения. - Огата снял пиджак и галстук, небрежно бросив их на кровать, прежде чем опуститься на пол напротив. Шиндо даже вида не подал, что чувствует его присутствие. Он методично, один за другим, практически не глядя на доску, выкладывал камни.

Партия была ужасна и восхитительна одновременно. Огата поражался тому, насколько необдуманными были его ходы в тот вечер, и пусть он действительно был жутко пьян, это совершенно не извиняло его опрометчивых метаний по доске, хватаясь за все и сразу. Ходы же Шиндо, напротив, как могли, сдерживали его необдуманные порывы, словно терпеливый учитель не позволял ученику немедленно проиграться в пух и прах. Любому другому первому дану было бы не под силу подлинное искусство Го, когда один из противников играет, просчитывая партию за обоих, так искусно направляя другого игрока в русло своих желаний. То, что Шиндо сейчас демонстрировал на доске, было именно такой игрой. И вовсе не Огата в этой партии был ведущим, то есть тем, кто думал в тот вечер головой, несмотря на существенную разницу в их положении в мире Го. Глядя на доску сейчас, Огата уже знал, что проиграет с совсем уж минимальным перевесом, против ожидаемого разгромного значения – всего-то поломоку. Непостижимо.

Пораженный, Сейджи оторвал взгляд от доски и уставился на Шиндо так, словно видел его в первый раз. Тот тоже замер, опустив глаза и занавесив лицо длинной челкой, плечи подростка вздрагивали, словно тот… Так и есть. Шиндо плакал, молча, стараясь сдерживать всхлипы. Слезы чертили по лицу блестящие, широкие дорожки и капали прямиком в корзинку с черными камнями. Они буквально лились ручьем. Рот беззвучно открывался и закрывался, словно мальчишке отчаянно не хватало воздуха.

- Ками-сама. Шиндо-кун, ну что с тобой такое! – Огата заметался, не зная, что следует предпринять и как успокоить эту внезапную истерику.

А Шиндо все продолжал плакать, уже громко всхлипывая и прижимая ладони ко рту, чтобы хоть немного заглушить некрасивые звуки. Огата бросился в соседнюю комнату за стаканом с водой, но вернулся, услышав, как тот давится рыданиями. Он не мог понять, что именно спровоцировало этот всплеск эмоций, ведь игру, какой бы странной она ни была, Шиндо все-таки выиграл. Или это запоздалая реакция на сегодняшний проигрыш на Кубке Полярной звезды? Но ведь в том, чтобы проиграть первую же игру этому высокомерному корейцу, нет ничего предосудительного. Это не первый и не последний проигрыш на пути к самым верхним строчкам рейтинга. Огата никак не мог взять в толк, о чем тут можно так горько плакать.

Шиндо стало еще хуже, он осел на пол, сжавшись в комок и почти упираясь лбом в собственные колени. Огате ничего не оставалось, как опуститься возле него на пол и прижать к себе, пытаясь хотя бы таким образом заставить прекратить трястись, словно в лихорадке. Почувствовав объятья, Шиндо вздрогнул, неуклюже выпрямился и с силой вцепился в обнимавшие его руки. Огата был уверен, что сейчас его оттолкнут, может быть, даже попытаются ударить, но ничего подобного не произошло. Вместо того, чтобы вырваться и убежать, Шиндо обреченно положил голову ему на плечо, на рубашке тут же образовались неприятные мокрые пятна. Складывалось ощущение, что от перенесенного приступа он совершенно обессилел. Тогда Огата слегка отстранился сам, пытаясь заглянуть ему в лицо. Глаза Шиндо закрыл, нос у него был красный, блестящий, а мокрые ресницы, слипшиеся в тонкие иголочки, мелко дрожали. Он опять начал всхлипывать, но, кажется, уже пытался взять себя в руки.

- Простите, Огата-сан, – выдавил Шиндо, и едва слышно добавил: - Не могу больше.

- Сейчас. – Огата рывком поднялся на ноги, вздергивая покорное легкое тело за собой. В два шага очутился у кровати, стянул покрывало и набросил на плечи Шиндо, укутывая его едва ли не с головой. Забравшись на кровать, он прислонился спиной к изголовью, устраивая сверху Шиндо в этом импровизированном коконе и крепко прижимая к себе. Тот немедленно подтянул колени, пытаясь свернуться клубком, поза была не самая удобная, но зато уже через три минуты хватка на руке Огаты заметно ослабла и дыхание подростка выровнялось.

- Не бойся. – Огата подоткнул покрывало свободной рукой, продолжая крепко прижимать его к себе. Кого или чего не должен боятся Шиндо, он решил не уточнять.

Минут десять они лежали молча. Потом Шиндо опять всхлипнул.

-Ну хватит, мы все исправим, Шиндо-кун. Все можно исправить. – Огата снова попробовал его утешить.

Ответ, который он получил, был совершенно неожиданным.

- Кроме смерти, – как-то буднично заметил Шиндо.

- У тебя кто-то умер? – ошеломленный Огата вздрогнул всем телом. Он терпеть не мог разговоров о смерти. Более того, он искренне не мог понять, что прекрасного может в ней быть. А догадка, пришедшая ему на ум, была и вовсе не из приятных. – Это он умер, да? Сай?

Инстинктивно, Огата стиснул Шиндо крепче. Ответа пришлось ждать долгую минуту. И он не был особо информативным.

- Да… Нет. Я не могу сказать, – наконец вздохнул Шиндо, заворочался в своем плену, но попытки освободиться так и не сделал.

Мальчишка мого теперь отрицать все до солнечного затмения, но Огате все уже стало ясно. И почему Сая никто никогда не видел, и почему играл он только в интернете.. Должно быть, это был какой-нибудь больной старик, не выходивший из дома, а Шиндо навещал его. Старик просто умер, и все прекратилось. Огата, подспудно боявшийся услышать эту правду и наконец-то услышавший ее, даже почувствовал облегчение, что все наконец встало на свои места. Он снова погладил Хикару по голове, скорее ради собственного удовольствия, чем ради спокойствия Шиндо.

- Не хочешь – не говори. – Сейджи наклонил голову и прижался щекой к растрепанной макушке. Понимая, что настаивать на более ясном ответе бесполезно и даже опасно, Огата осторожно сказал: - Я никому не позволю тебя обидеть.

Шиндо помолчал. А потом его словно прорвало.

- Неужели никто не может понять, что Шусаку был гениален? Почему они так ведут себя?

- Может быть, просто завидуют тому, что он был японцем? – предположил Огата. Объяснять, что с тех пор как гений покинул бренный мир, прошло около полутора столетий, а игра и игроки на месте не стояли, сейчас было не совсем уместно. Но он обязательно сделает это потом.

- Я бы загнал их всех куда-нибудь, откуда они не смогли бы сбежать и держал там всех, пока бы они не поняли, как не правы! – выдвинул нелепое предложение Шиндо, но на душе у Огаты потеплело. Мальчишка начал банально злиться, вместо слез и отчаянья, значит дело шло на поправку.

- На Токийскую телебашню? – выдвинул идею Огата.

- Лучше вершину Фудзи! – засопел Шиндо, принявший шутливое предложение Сейджи за чистую монету.

- Да хоть на Попокатепетль! – не остался в долгу Огата.

- Папа…Куда? - от неожиданности Шиндо даже подскочил, но выбраться из рук Огаты было не так-то просто.

- Не бери в голову. – Огата покачал его в объятьях, словно утешал несправедливо обиженное кем-нибудь собственное дитятко. Да в сущности так оно и было. Было так здорово обнимать этого ребенка, бормотать слова утешения, гладить по голове. Его несколько удивляло, что Шиндо терпеливо сносил все прикосновения, но пока тот лежал спокойно, значит присутствие Огаты в непосредственной близости недоставляло ему неудобства. В любом случае, пусть потерпит еще несколько минут.

- Ладно. – Сейджи счел возможным повторить приглашение на учебную игру. В конце концов, ведь его целью было дать возможность мальчишке сыграть с ним, научить его. Огата небрежно бросил: - Почти весь день, завтра, я буду в салоне, на 14-й улице, если хочешь…

- Шестнадцать-три, – в хриплом голосе Шиндо явственно сквозила если не благодарность, то приглашение.

- Три-два, – почти на автомате отозвался Огата.

В предложенной Шиндо игре пока не чувствовалось того азарта, который заставляет бурлить кровь сидящего за доской игрока. Но в ней чувствовалась благодарность за понимание, за родство души, человека навсегда преданного этой великолепной игре. Огата осознал, что еще чуть-чуть и он прослезится от подобных мыслей. А потом сожрет этого щенка с потрохами. На всякий случай, просто за то, что тот посмел разбудить подобные чувства в его душе.

- Четырнадцать-три.

- Шестнадцать-пятнадцать…

К удивлению Огаты, сейчас они точь-в-точь разыгрывали начало одной из партий Шусаку, которые Огата показал Шиндо каких-то пару часов назад. Почему-то Шиндо выбрал ту, что лежала на столе справа. Они проговорили почти треть игры, когда Шиндо сделал ход, которого в партии не было.

- Ты уверен, что хочешь сходить именно сюда? – Огата воспользовался передышкой и, сняв очки, положил их на тумбочку. Они немилосердно давили на переносицу, и раз уж они играли вслепую, то в них попросту не было необходимости. Все-таки он порядком устал за сегодня.

- Да. – Шиндо повторил последнюю позицию.

Огата задумался, выискивая достойный ход. Ответил на вызов, потом еще и еще раз. Паузы между ходами становились все длиннее, теперь обоим требовалось время, чтобы сориентироваться. Игра мало походила на обычные агрессивные сражения, которые предпочитал Огата. Скорее на разведку боем, с периодическими дипломатическими реверансами в сторону друг друга. Сейчас Огата играл в стиле Кувабары, неспешно и исподволь затягивая противника обманчивой доступностью территории, чтобы потом одним-двумя точными ходами оставить с носом.

- Сдаюсь, – наконец признал Шиндо и отчаянно зевнул. Он уже давно согрелся и вытянул ноги. Огата давно не чувствовал себя в постели так уютно. Он мельком глянул на часы. Минутная стрелка только-только миновала половину первого. Если как-то и можно было отправить Шиндо-куна домой, так только на такси. Его машина осталась коротать время до утра на стоянке отеля, и хотя он не чувствовал себя пьяным, алкоголь вряд ли уже полностью выветрился из его крови. Лишиться прав – последнее дело.

- Спасибо за игру, – поблагодарил Огата, невесомо целуя Шиндо в самую макушку. Волосы были мягкие и сладко пахли.

- Я смогу отыграться, – запальчиво заявил Хикару, а через секунду уже крепко спал.

- Обязательно. Я даже постараюсь, чтобы это случилось как можно скорее. – Огата-сэнсэй уложил его на бок, подпихнув под голову подушку. Шиндо заснул как был, в рубашке и галстуке, но Огата не решился его будить, чтобы раздеть. Он поднялся, переоделся в домашнее, выудил из шкафа еще одно одеяло и без долгих раздумий устроился на кровати рядом со сладко сопящим свертком. Ему даже курить не хотелось, хотя последний раз он держал сигарету уже несколько часов назад. Завтра, может быть, Шиндо будет вести себя совсем по-другому, а сегодня вот он, рядом, и на это уж точно Огата-сэнсэй так скоро не рассчитывал. Завтра он возьмется за Шиндо всерьез. И труд будет тяжким, но приятным. Он гордился тем, что никогда не оправдывал старой доброй пословицы: вечером пьяница – утром лентяй. Огата-сэнсэй любил способ, которым он зарабатывал деньги, и, кажется, теперь у него появился лишний повод любить его еще сильнее.